облеченного бледным сиянием тела и, склонив мужественную точеную голову, прошептал ей что-то на ухо таким безмятежным и любезным голосом, что весь страх улетучился.

Ева, улыбнувшись, сжала в руке плод, а потом поднесла к алому рту. По Саду пробежал шелест, потому что она долго медлила, покусывая зубками румяную щечку познания. Все замерло на несколько бесконечно долгих мгновений, пока наконец не возобладала невинность, и тогда змей торопливо шепнул в очередной раз:

— Ева…

Лилит дрожала в объятиях Адама.

— Ты сначала был моим, — горячо шептала она. — Ты, я и весь Сад — неужели забыл? Я была твоей женой еще до нее, поэтому ты и поныне — мой!

Адам глядел на свои руки, просвечивающие сквозь призрачное тело Лилит. Его поразил ее неистовый голос, но разум был по-прежнему окутан бездумной пустотой невинности, и Адам с трудом понимал, о чем речь, хотя и пытался изо всех сил. Вибрации, пронизывающие Сад, неожиданно утратили размеренность. Лилит поняла, что произошло, и задохнулась от волнения, выкрикнув в отчаянии:

— Адам! Адам… Не позволяй никому разлучать нас троих — тебя, рай и меня! Если постараешься, то мы останемся вместе! Я знаю, что ты можешь! Ты…

Воздух сотрясся от мощного удара, весь Сад пошатнулся. Деревья нагнулись, словно под напором урагана. Адам в ужасе поглядел вверх, а Лилит от предвкушения зашлась неистовым смехом и закричала:

— Вот оно! Ну же, Адам, скорее! Поторопись!

Она проскользнула сквозь его руки, все еще сжимавшие ее, и, трепеща, понеслась прочь, через лес, не препятствовавший ее продвижению. Адам ошеломленно следовал за ней по ошеломленному Саду.

Эдем все еще трясло от беззакония, только что совершившегося у подножия Древа. Лилит, пробегая, взглянула на небо. Может, божественный удар грома уже поразил женщину, лишив ее жизни до того, как они подоспеют туда?

— Подожди, подожди! — задыхаясь, беззвучно взывала она к Господу. — Дай мне немного времени.

Вдруг молния попадет и в Адама, пока он бежит за ней средь расступающихся деревьев?

— Поторопись! — едва могла вымолвить Лилит.

Обессиленные, остановились они у края лощины, где росло Древо. Внизу, не прикрытая тенью, ясно виднелась Ева, сжимающая в руке плод с белым надкусом на румяном боку. Она оглядывалась вокруг так, словно увидела Сад впервые в жизни. Где же Господь? Он оставил ее стоять здесь как ни в чем не бывало?

Лилит, смешавшись, не сразу заметила змея, только в тени Древа что-то радужно переливалось. Еще не опомнившись от волнения, она все же злорадно усмехнулась. Люцифер не осмелился выступить против Бога.

Впрочем, у нее уже не оставалось времени ни на Люцифера, ни на Еву. По неизвестной причине Господь придержал карающую длань, и надо успеть воспользоваться отсрочкой. Бог расправится с Евой и примется за Адама, поэтому медлить нельзя. Лилит должна позаботиться об Адаме, о живом рае. Все мироздание ожидало, что произойдет в последующие мгновения.

Лилит ступила на край лощины, и порыв темного ветра, налетевшего ниоткуда, завихрился вокруг нее, взметнув ей волосы, пока их облако не скрыло ее из виду. Из облака раскатисто загремел голос Лилит, приноравливаясь к дыханию Эдема — и Адама.

— Рай! — воззвала она. — Эдем, слушай меня! Я Лилит, жена Адама…

Вокруг нее наметилась неясная суматоха, некий проблеск сознания. Все в Эдеме понемногу ожило, засуетилось, подступило ближе, вылезши из недр земных, — мир чудесным и устрашающим образом пробудился в ответ на ее зов.

— Адам! — выкрикнула Лилит. — Ты меня слышишь? Ты одной плоти с Эдемом, а Ева вас обоих погубила. Она позволила проникнуть в Сад знанию, что Господу совсем не по нраву. Он всех покарает из-за Евы, если вы не прислушаетесь к моим словам…

Лилит увидела, что Адам отвлекся от Евы и теперь со страхом и любопытством смотрит на нее. Пробудившееся внимание Сада сгустилось вокруг него настолько, что райская земля казалась слитой воедино с плотью человека; их объединяли стремление остаться нераздельными и пронзивший обоих страх разлучения и смерти.

Неужели Господь задумал такое завершение для Своего замысла — то, что Лилит считала всего лишь началом? Удивляться было некогда, но эта безумная мысль промелькнула у нее в голове в тот момент, когда Лилит увещевала рай голосом столь же медоточивым, что и в разговоре с Адамом. Весь огромный Сад вздрагивал, осознавая призыв; каждый стебелек, побег и сучок источали понимание; разумный трепет пронизывал всю округу вплоть до холма, где стояла Лилит, — и одновременно все это было Адамом. Сад слышал ее речь и внимал ей, и Адам слышал, и во всем мире существовали только они трое. Лилит уже не сомневалась в успехе, она почти держала его в руках. И вдруг…

— Адам! Адам… — закричала Ева, стоящая под Древом.

Звонкий голос Лилит смолк перед завораживающим призывом, и Сад вокруг нее застыл в сомнении.

— Адам! — кричала Ева, и от страха ее голос утратил всякую мелодичность.

Человек, стоявший позади Лилит, зачарованно спросил:

— Что, Ева?

«Боже… Боже, убей же ее, не медли!» — безмолвно молила Лилит. Вслух же она произнесла:

— У Евы с Садом ничего общего! Не слушай ее, Адам! Она погубит и тебя, и Сад!

— Адам, Адам! Где же ты?

— Иду, — ответил Адам все тем же сиплым одурманенным голосом.

Лилит взметнулась в облаке своих призрачных волос. Где же Бог?! Почему Он удержал свою руку? Сейчас самое время нанести удар, пока еще есть надежда. Немедленно! Молния непременно ударит с небес — надо только подольше отвлечь Адама…

— Адам, подожди! — в отчаянии вскричала она. — Адам, ты же любишь меня! Если сейчас уйдешь…

Лилит запнулась, потому что он невидяще воззрился на нее, словно не узнавал. Сияющий ореол вокруг него горел, подобно пламени. Речи Лилит усыпили его, как усыпили и весь Сад; любящая Адама земля слилась с ним в одну плоть и прислушалась к женщине, говорившей с ними из тьмы. Всего мгновение назад для Эдема и Адама не было во всем мире ничего, кроме нее, как вдруг…

— Адам! — вскрикнула сорвавшимся от страха голосом Ева.

— Не слушай ее! — истошно закричала Лилит. — Она здесь чужая! У нее свой удел! Господь уничтожит ее — как и тебя, если ты меня бросишь! Стой на месте — пусть она умрет! Мы с тобой снова останемся в Саду наедине… Адам, не слушай ее!

— Я… я вынужден слушать, — туповато пробормотал он. — Уйди с дороги, Лилит. Разве ты не понимаешь? Она со мной одной плоти, мне надо идти.

Лилит ошалело уставилась на него. Одной плоти! Это она упустила из виду. Она слишком напирала на его общность с